Бестужев-Марлинский Александр Александрович. Второй вечер на бивуаке

Загрузить книгу на мобильный телефон.

"Пошел, - говорю я, - не рассуждать, а делать!" И с этим словом вся
тройка подхватила бить, понеслась, - дрожки, звеня, запрыгали по кочкам и
выбоям, вправо, влево, под гору и на повороте прямо на камень - крак! - ось
пополам, колесо вдребезги, а я вместе с кучером отлетел сажени на три в
ров.
К счастию, кучер вывихнул себе только нос, а я лишь крылышко помял, но
лежал недвижим из притворства, чтоб сделать занимательнее сцену. Через две
минуты открываю глаза - и вижу Александрину в обмороке от испугу; мать
оттирает ее спиртом, а отец окуривает меня серными спичками. Одно меня
тронуло, другое рассмешило. Скоро все пришло в порядок, и вот, после многих
расспросов, приглашений и отговорок, я влезаю, охая, в карету, рассыпаюсь в
благодарениях и внутренне радуюсь своей хитрости. И вот, наконец, я подле
милой Александрины!.. У меня занялся дух. Темнело, дождь лил ливмя; карета,
вследствие моего трактата об электричестве и опасности в грозу скоро
ездить, двигалась шагом; отец и мать дремали и только при сильных ударах
грома пробуждались - один, чтобы зевнуть, другая, чтоб испугаться.
Александрина молчала, а я не смел говорить, потому что голос мой дрожал,
как ненатянутая квинта; зато я не сводил глаз с прелестного лица своей
соседки, ловил каждую черту, каждое выражение, каждый абрис его, исчезающий
в темноте, каждый взор, когда молния облескивала внутренность кареты. Я
вдыхал какую-то томную свежесть с щек ее, я слышал биение ее сердца, я
чувствовал, как мое неровное дыхание колебало ее локоны. Друзья мои! я
молод, но я жил, я чувствовал, я наслаждался; но никогда не испытывал
высшего наслаждения, как в этот раз! Одним словом, когда есть счастие в
жизни, - я был счастлив, потому что не имел никакого желания! Неужели,
Ничтович, ты будешь спорить, что буря не может доставить удовольствия по
воспоминаниям?
- Сушиться от дождика воспоминаниями или, что еще хуже, для них
мокнуть - для меня столько же смешно, как уверение, будто скучать весело!
Что касается до меня, не согретого пылким воображением, я бы променял
теперь две дюжины золотых своих поминок на рюмку бургонского.
- Я вас беру на слове, штабс-ротмистр! - сказал артиллерийский офицер.
- За вином дело не станет. Эй, фейерверкер! принеси сюда из зарядного
ящика две бутылки, те, которые лежат в крышке на левой стороне.
- Да здравствует артиллерия! - воскликнул Струйский, отбивая саблею
бутылочное горлышко. - Ну кто бы иной умудрился соединить в одно место и
смертные снаряды и жизненные припасы? Теперь предлагаю тост за твою
Александрину!
Лидин положил руку на сердце, высоко поднял стакан, по-рыцарски выпил
его и разбил вдребезги о шпору.